Пожалуйста, не умирай,
А то ведь мне придётся тоже.
Ты, конечно, сразу в рай,
Но я не думаю, что тоже.
[Земфира]

Я полностью убеждена, что между близнецами связь намного сильнее, чем между обычными братьями и сёстрами. Близнецы - это словно две половинки одного человека, разделённого на части по каким-то причинам. И эти половинки не могут жить друг без друга, настолько обострены родственные и прочие чувства. Их главный страх - потерять друг друга, будь то из-за ссоры или болезни. Через них идёт единый поток энергии, который, обрываясь с одной стороны, перекрывается и с другой.

***
Какому человеку нравится зима? Конечно, есть на Земле кучка людей, этакое меньшинство, которые искренне, по-настоящему, любят это время года. Но, хотя зима в Германии не слишком длинная и холодная, Том никогда не причислял себя к её любителям. Его не восхищал мерцающие белые хлопья, которые так медленно кружились в воздухе и мягко опускались на землю, крыши домов, подоконники, укутывая всё и вся единым пуховым одеялом. В окно комнаты глядело скучноватое серое небо, равнодушное к любым людским радостям и горестям. Было немного зябко, и Том невольно поёжился.
Стук в дверь.
Билл вошёл в комнату, неся в руках большой клетчатый плед.
- На улице уже зима, Томми. Вот, я принёс тебе одеяло, и не вздумай сказать, что оно тебе не нужно.
Том кивнул, принимая плед из рук брата. Билл подошёл ближе и сел на подоконник рядом с Томом.
- У тебя не слишком бодрый вид.
Тому было до странности радостно просто так сидеть рядом с братом, когда у них была пара дней неожиданного отдыха от концертов и репетиций, и он мог видеть лицо брата не за маской его сценического макияжа, а просто лицо, так похожее на его собственное.
- Ты же знаешь, что я зиму не люблю.
Билл кивнул.
- А ты?
- Что я?
- Ты любишь зиму?
- Я не знаю, Том. У нас ведь всегда так мало времени, чтобы почувствовать её всей душой. Возможно, в ней есть что-то хорошее.
- Нет! - отрезал Том.
Билл немного удивлённо поднял брови, но промолчал. Сейчас совсем не время для ссор.
Том внимательно смотрел на брата, как бы уже понимая, что сказал что-то не так, но теперь ждал его реакции. Билл задумчиво смотрел на снег за окном. Не переводя взгляд на брата, он произнёс:
- Всё нормально, Том. Я и не собираюсь обижаться.
Тот кивнул и снова повторил:
- Я не люблю зиму. Знаешь, почему?
- Да.
- Тот день. Он тоже был зимний. Помнишь?
Билл кивнул.

***

И кто умудрился на ночь открыть окно, когда на улице градусов десять мороза?! Билл сонно моргал глазами, всё порываясь встать и захлопнуть створку, но никак не мог собраться. Оставалось одно.
- Мам!!
По коридору торопливо простучали каблучки.
- Что, милый?
- Мам, кто окно открыл? На улице зима...
Женщина удивлённо пожала плечами:
- Я, наверное, не закрыла замок, и его ветром распахнуло. Ты сильно замёрз?
Билл покачал головой, чувствуя, что в горле что-то мешает. Потом спросил, только сейчас заметив, что мать стоит в пальто.
- Ты куда-то идёшь?
- Да, Билли, мне надо купить новые краски и кисти. Старые уже совсем не годятся. Вы с Томом без меня позавтракаете?
- Конечно.
- И в школу. Хоть иногда там всё же надо появляться.
Билл поморщился, но кивнул.
- Вот и умница. Ну, я пойду?
- Да, мам.
Мать чмокнула сына и убежала. А вставать всё равно придётся.

- Том, вставай, - распахнув дверь комнаты брата, произнёс Билл.
В ответ - что-то невнятное.
- Вставай, соня! - с этими словами Билл стянул одеяло брата. Тот вяло сопротивлялся.
- Ещё пять минут...
- Мы опоздаем!
Том удивлённо приподнялся и сел на кровати.
- Только не говори, что ты хочешь идти в школу.
- Я не хочу. Но мама просила.
- Ладно, - Том нехотя выкарабкался из кровати.


Уже когда они выходили из дома, и Билл искал ключи, он внезапно почувствовал странно накатывающую боль в лёгких и закашлялся. В горле словно появилась горсть металлических опилок, которые нещадно впивались в тело. Билл согнулся, хватаясь рукой за шею. Том испуганно подбежал к нему.
- Билли, что с тобой?
- Всё... в порядке, - боль немного отступила, но воздуха не хватало.
- Пойдём, - неуверенно произнёс Том.
- Ага, пошли.
Холодный воздух проходил сквозь лёгкие как-то странно. Но говорить об этом брату было бы бессмысленно: только испугается.
До школы дошли в непривычном молчании. На первый урок они, конечно же, опоздали, на что и указал им учитель географии.
- Билл, Том, привет! - помахали им из конца класса. Там были друзья.
Остальные же - кто не обратил никакого внимания, кто прошипел вслед что-то обидное. Всё как всегда.
На перемене Том куда-то исчез. «Наверное, опять целуется с девчонками под лестницей» - меланхолично подумал Билл. Дышать было больно. И что такое произошло? Бледный свет, пробивавшийся сквозь разрывы туч, внезапно был перекрыт кем-то большим. Билл приоткрыл глаза. Только его тут не хватало.
- Приветик, Билли, - прогнусавил громила, глупо ухмыляясь.
- Не пойти ли тебе... - обречённо произнёс Билл, понимая, что теперь так просто не отделаться.
- Чего ты там пропищал, малявка?
Билл решил просто не реагировать. Тем более что в голове зашумело. Кто-то положил руку на плечо. Но жест был дружественным.
- Иди отсюда, Патрик! Оставь брата в покое.
- Это ты, Том?
- Билл, - брат присел перед ним на корточки, - ты что, заболел?
- Нет, всё в порядке.
- Я же вижу, что не в порядке. Пошли - ка.
- Куда? - плохо соображая, спросил Билл.
- Пошли в буфет. Поешь, а то ты совсем сегодня не завтракал.
- Я не хочу.
Но на его слова никто не обратил внимания. Том схватил его за руку и потащил в столовую.
От запаха пищи стало ещё хуже.
- Том, отпусти меня, иначе я за себя не отвечаю, - заплетающимся языком сказал Билл.
Кто-то засмеялся, удары сердца отзывались в голове. Лицо горело.
- Дай-ка мне мобильник, - услышал Билл голос брата.

- Несомненно, обширный бронхит. Как же вы за ребёнком не уследили, - укоризненно покачал головой врач, вызванный матерью.
Та была в растерянности. Неужели, всё это из-за злополучного окна, которое почему-то оказалось открытым.
- Билл, сынок, ты меня слышишь?
- Мам?
- У него температура под сорок, - проговорил врач, - я выпишу рецепт на инъекции и антибиотики.
- Я не хочу уколы, - невнятно сказал Билл, но его не услышали.
Мать уже вышла с доктором, и Билл остался в одиночестве. Дверь приоткрылась.
- Братишка, ну как же ты так, - Том присел на край его кровати.
- Не знаю, Том, - Билл попытался приподняться, но ужасный кашель заставил его вновь откинуться назад.
Том положил руку на лоб брата. Такой горячий. Жар. Внезапно Том почувствовал настоящую панику. Он встал, прошептав:
- Сейчас приду.
И вышел в коридор. Мать и врач стояли у входной двери.
- Я рекомендовал бы вам не задерживаться с покупкой лекарств, иначе бронхит быстро перейдёт в пневмонию.
Дверь хлопнула. А Том так и стоял. Мама подошла к нему и обняла.
- Мам.
- Что?
- Мам, он ведь не умрёт? - Том почувствовал, как его глаза наполняются слезами.
- Что ты, милый. Конечно, нет! Он у нас такой здоровый!
Том кивнул, смахивая предательские слезинки с ресниц. Здоровый. Худой, как спичка, чуть ветром не сносит. Но он промолчал, потому что знал, что мать знает об этом. Они прошли по коридору и заглянули в комнату Билла. Тот заснул.
- Ты его не тревожь, ладно? Пусть поспит.
- Да, мам.
Том пошёл в свою комнату. Теперь там было так холодно и пусто. Он взял было гитару, но тут же отложил её. Не хотелось сбивать в кровь пальцы, не хотелось слушать электронное звучание струн. Ничего не хотелось. Комната стала чужой. Том прилёг на диван и уставился в одну точку. Наверное, он просидел так довольно долго, потому что когда мать вошла в его комнату, за окном уже витали синие сумерки.
- Я обзвонила все аптеки, но тех лекарств, которые выписал доктор Рихтер, нигде нет, придётся ехать в город.
Том посмотрел на мать.
- Том, сынок, не смотри на меня так. Ты ведь посидишь с братом?
- Ты ещё спрашиваешь! Конечно.
- Я приготовила компресс, жаропонижающие и морс. Ладно, мне пора. Приеду поздно. Ты справишься?
Том кивнул и встал, чтобы проводить маму до двери. Затем он тихо прошёл в комнату брата. Тот всё ещё спал.
Том осторожно прошёл по комнате. Так странно было видеть эти, в сущности, знакомые предметы. Вот письменный стол, ручки и карандаши разбросаны, как всегда. Том собрал их и поставил в стеклянный стакан на подставке. Рядом на комоде лежала кипа рукописных листов. Опять Билли сочинял песни. Том просмотрел их. Самая верхняя - она называлась «Сквозь муссон» - заинтересовала его более других. Он читал слова, когда вдруг услышал шорох. Билл открыл глаза, чуть приподняв голову.
- Прости, - быстро сказал Том, положив листок на место.
- Да ладно, читай. Всё равно хотел тебе показать, - голос брата был слабым.
Том вспомнил, что должен менять компрессы и принести Биллу таблетки и питьё. Когда он приблизился к кровати, то по-настоящему испугался, увидев бледное лицо брата. Только глаза его горели каким-то лихорадочным огнём. Том дотронулся до руки Билла и тут же отдёрнул её, почувствовав тот жар, который шёл от его тела.
- Ты как?
- Плохо, Том, очень плохо.
В его голосе звучала паника.
- А вдруг будут осложнения и я больше никогда не смогу петь?!
Том отреагировал мгновенно:
- Да ты что! Ты обязательно поправишься и будешь петь, как и прежде. Ты же у нас здоровый, - добавил он, вспомнив слова матери.
Билл с усилием поднял руки.
- Здоровый, - прошептал он. - Посмотри на меня. Да я вешу меньше, чем любой в нашем классе. Одни кости.
Том растерялся. Раньше Билл некогда не говорил, что он считает себя слишком худым. Его даже раздражало, когда Том, бывало, поддразнивал его этим. А тут...
- Всё будет хорошо. Здесь вот написано, - он показал на листок со словами песни, - dann wird alles gut, помнишь?
Билл кивнул и закрыл глаза.

Пробуждение было неприятным: Том сразу же осознал, что проспал, потому что на часах было три ночи. В доме - тишина. Похоже, что мама так и не приехала. Тут его как током подбросило. Он ведь не давал Биллу таблетки уже с полуночи! Том вскочил со стула, на котором сидел около кровати брата. Тот спал, но его дыхание словно стало тише и тяжелее. На подгибающихся ногах Том подошёл к кровати. Сухой жар.
- Билл, - он потряс того за плечо.
- А? - брат словно не видел Тома, смотрел куда-то за его спину.
- Выпей это, хорошо? Как можно больше, - он протянул Биллу большую кружку с морсом.
Тот кивнул. Но после пары глотков прошептал:
- Больше не могу.
- Надо, Билли, надо. Ты должен пить как можно больше!
- Да не могу я!!
- Не ори. Пей давай.
Когда кружка опустела, Билл откинулся назад, обессилено опустив голову на подушку.
- Где же мама? - услышал Том его прерывающийся шёпот.
- Она скоро приедет, - попытался убедить брата, да и себя заодно, Том.
- Не хочу умирать.
- Не сходи с ума Билл.
- Не хочу умирать.
Билл уже словно не слышал слов брата. Том наклонился к нему, но тот не обратил никакого внимания. Бред. Это бред. Так всегда бывает при очень высокой температуре. Том машинально твердил это всё время, пока брат бормотал что-то невнятное. Он почти сам чувствовал, как внутри загорается нехороший огонь, отзывающийся невыносимой болью.
- Пожалуйста, не уходи. Не покидай меня. Пожалуйста, останься! - он шептал это вновь и вновь, буквально кожей чувствуя, что время остановилось. На улице замерла темнота ночи.

Снаружи хлопнула дверца машины. Том не отреагировал. Шаги, скрип входной двери, снова шаги, торопливые, отчаянные.
- Том! - истеричный голос матери.
Она вбегает в комнату.
- Как Билл?
Молчание.
Она задерживает дыхание. Но затем выдыхает. Лицо брата блестит от пота. Только час назад температура начала спадать.
- Тридцать девять, - произнёс Том.
- Я привезла лекарства.
- Он обязательно поправится. Правда, мам?
- Теперь да, Томми.

***
- Я тогда так испугался, - внезапно произнёс Том, чувствуя, как голос его дрогнул.
- Ну всё ведь нормально закончилось, - ободряюще проговорил Билл.
- А ведь ты так и остался щепкой, - усмехнулся Том.
Билл даже не почувствовал обычного раздражения.
- Да, - засмеялся он, наблюдая, как пушистые снежинки пролетают за окном.